Комната для трудных подростков ничем не отличалась от обычных комнат обычных подростков пансиона. Разве что была немного меньше и здесь давно никто не вытирал пыль. Терпимо, если, конечно, у вас нет аллергии на пыль. В чем же смысл подобной комнаты? А смысл в том, чтобы чувствовать себя изгоем, обузой и чем-то ужасным: надо же, ты трудный ребенок в царстве пай-мальчиков.
Но меня это не волновало. Аллергии на пыль у меня тоже не было, так что я спокойненько сидела на широком подоконнике большого круглого окна и смотрела, как девочки и мальчики в синих костюмах чинно гуляют по парку, стараясь ни в коем случае не наступать на ровненький, прямо-таки обчекрыженный газон. Нет, у этой комнаты явно были свои плюсы. Во-первых, нигде больше нет таких широких подоконников. Во-вторых, окна всех других комнат этого пай-заведения были скучными прямоугольными, к тому же к ним не разрешалось подходить: не дай Бог, на стекле останутся отпечатки пальцев (здесь их не конечно выявляли, не полицейский участок все-таки, да и не нужно было, здесь никто не умел врать, хотя и правду никто не говорил, потому что все молчали: это ведь неприлично, разговаривать). Ну и последнее преимущество этой позорной комнаты: дверь заперта, и тебе не нужно участвовать в идиотских играх этих не то живых, не то мертвых детей.
Вы сейчас подумаете, что я жила в каком-то аду, и что дети, окружавшие меня, были просто настоящими зомби. Уверяю вас, это не так. Вообще я спокойно подчиняюсь любым, даже самым нелепым, приказам. Но сегодня почему-то не получилось. Не знаю почему. Может просто сегодня не мой день, а может у меня действительно начинается новая жизнь? Не знаю. У меня не получилось то, что все остальные делали без особого усилия: подчинялись и не думали. Я посмела подумать, и вот я уже трудный ребенок. И только здесь, в этой пыльной чердачной комнате, я вдруг поняла, что мне все равно: трудный ребенок или паинька, какая разница?
Нет, разница однозначно была, только вот какая? Думать не хотелось, просить прощения тем более. И потом, мне даже нравилось мое положение. Нравилось то, что ничего уже не изменить, а значит и делать ничего не надо.
Проворачиваю в голове все то, что сейчас наговорила и думаю: “Ну вот, я делаю из мухи слона! Обычное, вполне нормальное и заслуженное наказание, а я философствую так, будто со мной случилось что-то такое… Даже страшно подумать, что”. Нет, мое наказание было не совсем обычным, потому что здесь никого никогда не наказывали, такими смирными были детки в этой клетке. Но одно наказание, к тому же всего на пол дня, не делало меня ни изгоем, ни мученицей, ни, уж тем более, бунтаркой. Просто мне нравилось думать, что я чем-то отличаюсь. Кроме того мне нравилась мысль, что я – настоящая героиня, раз терплю такую жизнь. Люди ведь на самом деле больше любят горе, чем счастье. Вот и мне хотелось гвоздей в ладонях и тернового венца. Кто-то внутри меня, кто-то явно поумнее, все время твердил мне, что это глупо. Но даже отлично понимая, что этот кто-то прав, я не могла ничего с собой поделать: когда тебе хорошо, нужно скорее представить, что тебе плохо (странно то, что когда тебе по-настоящему плохо, ты можешь думать только о счастливом конце). Это был какой-то… как бы это сказать?… каприз! Да, каприз: как маленькая девочка, которую никак не уговорить проглотить ложку каши, я не могла уговорить себя выплюнуть хоть немного того вымышленного горя, которое сварила для себя. Так было намного приятнее.
-Поиграем?
А я и не заметила, как дверь открылась и в комнату вошел усатый дядька с добрыми глазами и деревянным ящиком под мышкой: шахматы.
-Я не люблю шахматы, – я не поздоровалась с ним, потому что он не поздоровался первым, а теперь было уже поздно что-то исправлять, пусть все остается как есть, тем более, что я его совсем не знаю, хотя вбитые в мою голову правила хорошего тона подсказывют, что так нельзя.
-Я буду играть без королевы, – без лишних предисловий сказал он.
-Согласна!
Вы не замечали, что когда дети играют в шахматы, они всеми правдами и неправдами пытаются заполучить не короля противника, а королеву. Если бы я была постарше, да к тому же феминисткой, это стало бы еще одним доказательством того, что в мире женщина играет главную роль, а не мужчина. Но в шахматах все намного проще. Просто королева, или ферзь (не хочу казаться феминисткой, рано мне еще глупостями заниматься) ходит в любом направлении и может “съесть” кого угодно. По логике “съел” королеву – “съешь” и короля. А если твой противник с самого начала играет без королевы, значит он уже проиграл.
На втором месте после королевы у меня стоит конь. Я положила глаз на лошадку противника, и после нескольких ненужных и нелогичных ходов все-таки заполучила ее. Мой противник играл черными, как истинный джентльмен “пропустив даму вперед”. Черные фигуры в этом комплекте были темно-коричневыми. И теперь я разглядывала коричневую, почти шоколадную лошадку.
-Твой ход, – иногда мне приходится напоминать о том, что игра еще не закончилась.
Отложив лошадку, я решила выбрать себе новую цель: без цели играть нельзя. Самой правильной целью для меня был бы король, но король самая глупая и слабая фигура, за ней неинтересно охотиться. Я выбрала ладью, которую тут же съела королевой (не надо было давать мне такую фору).
-Шах и мат.
-Но как?! – я не верила своим глазам, но еще больше не верила противнику: он точно врет. – А если так?
-Тогда я так? – он уже хотел снять моего короля с доски.
-Не, подождите! А если так?
-Тогда я – так.
-А если так?
-Тогда…
Больше всего меня огорчало то, что игра закончилась, и мне больше никого не “съесть”. Король, конечно, самая слабая фигура, но без него играть нельзя. Правила такие.
-Это все капризы., – мой противник смотрел на меня добрыми глазами, расставляя на доске фигуры.
-Я больше не хочу играть, – я обиделась на него, хотя тот, кто поумнее меня, твердил, что это тоже глупо.
-Конечно, конечно. Я тоже не собираюсь играть. Просто хочу тебе кое-что объяснить. Капризы, конечно не запрещены, но они на самом деле ничего хорошего не делают. Они как паразиты. Вы уже проходили паразитов по биологии?
-Давно, – я махнула рукой: хотела показать, что я уже взрослая.
-Так вот, капризы как паразиты. Они питаются тобой, забирают твою энергию, отнимают твое время, отравляют тебя упрямством, заметь, совершенно бессмысленным и никому ненужным упрямством. И после всего этого ты вдруг понимаешь, что ничего хорошего взамен они тебе не дали. Из-за какого-то глупого принципа поссорился с другом. Пожертвовал чем-то или кем-то ради своих капризов. А что потом? Думаешь, они тебе за это “спасибо” скажут? Нет. Капризы очень неблагодарные существа. Спрашивается: тогда зачем идти на поводу у них? Зачем?
Второе “зачем?” явно было не риторическим.
-Не знаю, -честно призналась я.
-Я тоже не знаю, – улыбнулись усы и глаза этого странного дяди. – Поэтому я и не капризничаю. А ты?
-Я тоже!
-Правда? – усы улыбнулись еще шире. – А шахматы?
-Что шахматы?
-То, как ты играешь в шахматы.
-Как?
-Как капризный ребенок. Хочу лошадку, дайте мне лошадку. А что произойдет после того, как ты “съешь” эту самую лошадку, об этом ты не задумываешься. Ты думаешь смысл шахмат в королеве? Нет, смысл шахмат в том, чтобы думать. Я, например, не люблю королеву. – Я опешила. – Да, да, – улыбнулись усы, – не люблю Эта фигура такая сильная, прямо лакомый кусочек. И мы перестаем думать о главном, и думаем только о том, как бы заполучить чужую королеву и не лишиться своей. К сожалению в жизни тоже так, – как-то странно вздохнули глаза.
Пауза.
На уроках этикета нас учли, что пауза во время светской беседы просто недопустима, и что если между вами и вашим собеседником вдруг повисло неловкое молчание, надо говорить о каких-нибудь общепринятых темах, например о погоде.
Но я-то знала, что если нарушать такие нужные паузы глупым разговором о погоде, можно вспугнуть собеседника, и, возможно, он больше ничего умного не скажет. А если так, пусть лучше молчит.
-Надо смотреть на доску, а не фигуры. Надо видеть общую картину, а не отдельный каприз. Не то жизнь перестанет существовать, а на ее место придут отдельные маленькие и никчемные капризы. Видела, как проходит день маленьких детей? У нас дни делятся так: вчера, сегодня, завтра. А у них все намного интереснее: время играть, время поесть, время поспать. Это все сегодня, но они об этом даже не догадываются. Но им можно, детям все можно. А взрослым?
-А взрослым нельзя, потому что взрослым не надо играть, им надо выигрывать. – Это была не я, а тот, кто умнее меня.
-Но если гоняться за победой, никогда не получишь удовольствия от игры, – а вот это уже я.
-А кто это сказал? – усы широко улыбнулись.
-Я говорю!
-А еще ты говоришь: когда тебе хорошо, нужно скорее представить, что тебе плохо.
-А вы откуда знаете?
-А ты думаешь я всегда таким умным был?
