Соня. Сладкоежка ("Сердцебиение")

Долгое время просто не могла понять, почему людям нравится оскорблять друг друга. Теперь понимаю. Просто люди отлично понимают свою мелочность. Они пытаются забыть о ней, вешают на стенку многочисленные дипломы и награды, которые пылятся, как обои. Разглагольствуют направо и налево о своих заслугах, увешивают грудь орденами и медалям, как елочными украшениями. Ищут в каждой улыбке обожание и восхищение. Но все же не могут забыть о своей мелочности.
Другое дело втоптать другого в грязь. Смотреть на подобного себе свысока, унижать и оскорблять его. Тогда тебе кажется, что ты лучше этого жалкого, забитого, почти уничтоженного и желающего полного уничтожения существа. Ты выше, чище и лучше. Ты не мелочный и не жалкий. Вот он, тот бедняга, который не нашел в себе смелости ответить тебе, вот он жалкий. А ты - нет. Ты просто прелесть. И теперь тебе не нужно обожание других, потому что ты сам смотришь на себя с неповторимым восторгом. Только в эти самые минуты забываешь о своей мелочности и том, какой ты на самом деле жалкий вид жизни на земле.
Иногда мне хочется быть лучше. Но я никогда не думала, что можно выставить другого на посмешище, только чтобы казаться лучше сежя самой. Зачем казаться, если можно быть.
Впрочем эти мои размышления никого не интересуют. Если от точки A до точки B просто дойти, зачем же идти до заветной точки C???
Все это я знала, но никогда не думала об этом. А думать все-таки надо, даже если речь идет о 2x2=4.
И вот теперь бреду по улице и думаю, что может не стоит больше ни о чем думать. Не надо думать, говорить, чувствовать. Самое прекрасное право жалкого человеческого существа в любой Конституции - право хранить молчание. Потому что каждое пророненное невзначай слово будет подхвачено жадными искателями обожания и будет использовано против тебя. И когда это случается, со слезами в сердце осознаешь, что тебе никогда не суждено стать лучше. И только от этой мысли понимаешь, до чего может довести сказанное возможно просто так, может заученное как раз для таких случаев слово какого-то демагога, который хочет казаться лучше.
Ну что же, моя дорогая, вы можете хранить молчание.
И вот я бреду по улице под мелким неприятным весенним дождем и постепенно до меня доходит ответ на мой же вековой вопрос: почему людям так нравится унижать друг друга?
Дождь становится нестерпимо противным. Выхода нет, придется заглянуть в первое попавшееся кафе. Gusto - как раз то, что надо.
Gusto - итальянское слово, означает "удовольствие". Хотя какое тут может быть удовольствие, когда ты потерял вкус жизни и вряд ли обретешь его в кафе, даже если у этого кафе самое приятное название в городе.
Как назло народу навалом. Но все-таки мне удается найти свободный столик в дальнем конце зала и занять его, пока блондинка у второго входа не заметила его.
Официанты шныряют взад и вперед по переполненному залу. Кажется они слишком заняты, чтобы заметить меня.
Теперь можно обнять голову руками и зарыться лицом в волосы. Можно немножко поплакать, пока не начали приставать со своими прозрачными бумажными пакетами и еще более прозрачными и ненужными утешениями. Хотя плакать сегодня что-то совсем не получается. Такое ощущение, что меня сейчас стошнит, хотя я не слышала, чтобы людей мутило от избытка чувств. Хотя может такое и случается...
-Gusto, - прозвучал голос прямо над моей головой.
Я резко вздернула голову и ударила затылком по чьему-то носу.
-Ах! - это был официант.
-Ой, извините, я не хотела, - я поспешно протягиваю ему салфетку, но она ему вряд ли поможет: слава богу кровь не идет.
-Gusto, - повторил он, потирая нос.
-Ах да, точно, название вашего кафе. Здесь так приветствуют? Gusto!
-Да нет, - засмеялся он, - это название нашего фирменного пирожного, в честь которого, собственно, и называется кафе.
-Правда? Очень интересно.
-Да, оно было очень вкусным.
-А почему было?
-Потому что его больше нет в меню. Но в особых случаях мы сами предлагаем его ничего не подозревающим клиентам.
-Что-то вроде 100-го клиента и так далее?
-Нет, просто я знаю, что вас сейчас больше ничего не заинтересует.
-Но...
-Давайте я принесу вам его, а можете потом не платить, если вам не понравится.
-Ладно, давайте.
Официант весело подмигнул и, все еще потирая нос, побежал на кухню. О том чтобы не платить не могло было быть и речи, и я стала рыться в сумке в поисках  чаевых за любезность.
-Пожалуйста, - официант появился слишком быстро. Интересно, сколько таких бонусных пирожных у них там припасено?
-Знаете, не хочется, - промямлила я. - Но я заплачу.
-Но вы даже не попробовали. - Он настойчиво поставил пирожное на стол и сел напротив меня: никогда не видела, чтобы официанты так делали.
Я посмотрела на пирожное и покорно принялась копаться ложечкой в мягком тесте. При этом я не поднимала глаз на официанта.
-Я понимаю, как вам сейчас плохо. Прямо тошно, да?
-Ага, - призналась я.
-Ничего, так бывает.
-Ага, - подтвердила я.
-А все потому, что вы - сладкоежка, - добродушно сказал он.
-Что? - я наконец подняла глаза и увидела его печальные глаза.
-Да, да, вы - сладкоежка. Вы любите сладкие слова, сладкие чувства, сладкие отношения, теплые, как в печке, когда там готовится что-то вкусненькое. Просто сегодня вам попался крайне неудачный повар. Наверное он переборщил с перцем.
-И не только, - мрачно призналась я.
-Наверное он был очень плохим поваром. - Он улыбнулся. - Но зато в нашем фирменном Gusto все на месте.
-Какая своеобразная реклама, - если бы мне не было так тошно, я бы наверное засмеялась.
-Это не рекама. Я просто хочу напомнить вам о пирожном, которое терпеливо ждет, когда вы его попробуете.
-Извините, не хочется, - я отодвинула тарелку.
-Но оно так долго ждало. один кусочек, так, из вежливости.
-Ладно, - он так забавно уговаривал, что на секунду мне показалось, что пирожное улыбается мне. - Один кусочек.
Чайная ложечка с маленьким кусочком мягкого теста потянулась к губам. И все... Я влюбилась в этот вкус...
Не понимаю, почему я вспоминаю чьи-то кислые лица и горькие слова, когда на свете столько вкусностей.
-Ну что? - спросил официант. - Полегчало?
-Спасло, - я ответила только тогда, когда на тарелке ничего не осталось.
-Хотите, я заверну еще одно вам с собой?
-А разве есть еще?
-Да, один господин отказался. Хотя оно наверное помогло бы ему.
-Наверное...
И вот я медленно иду по улице с маленькой красной коробочной в руках. Красной, такого же цвета, как и книга, в которую скоро занесут имена всех сладкоежек, таких, как я. Причем кждое имя, как отдельный подвид, потому что каждый человек на свете - единственный с своем роде.
Вот в чем разгадка. Люди! Вы единственные в своем роде. Единственные в своей мелочности, в своем ничтожестве, в своих жалких бедах и горестях, которые не стоят даже одного Gusto. Единственные в своей глупости. раз можете оставить свое спасение на кухне и искать его в своем ничтожестве.
Мир создан для каждого из нас в отдельности и всех вместе взятых. Каждому хватит и неба, и земли, и воздуха, и любви. Но мы вечно пытаемся отнять все это друг у друга. Нам кажется, что нам не хватит, если мы уничтожим ближнего, чтобы завладеть его долей любви. И делаем это лишь из страха, что кто-то уничтожит завтра нас, только из этого глупого страха.
А я не буду никого уничтожать, потому что меня уничтожить не возможно. Любовь, причитающаяся мне по праву существа, сердце которого еще бьется, она во мне эта любовь. И еще у меня есть красная коробочка со спасением, которое я отдам господину, который по собственной глупости отказался от него. Он наверняка где-то здесь, он не мог уйти далеко. Я его сразу же узнаю, потому что у него, наверное, слюнки текут...