Первой появилась Арья. Точнее не Арья, а Фирнен, потому что Арью с такого расстояния Эрагон не увидел даже при всех его эльфийских финтифлюшках. А вот Фирнен стремительно приближался. Он стал больше и летел теперь быстрее, и Эрагону показалось, что даже чешуя его сверкает ярче, несмотря на то, что солнце еще не встало.
“Фирнен появился на горизонте раньше солнца”, – услышал Эрагон мысленное пение Сапфиры и почувствовал, как в ее груди поднимается уже почти забытое, но бережно охраняемое чувство. Сам же Эрагон никогда не пытался забыть то чувство, которое теперь обжигало все его нутро, заставляя кровь бешено стучать в висках, а сердце – в груди.
Фирнен сделал несколько кругов в воздухе, а потом плавно приземлился в десяти шагах от Эрагона и Сапфиры.
Сапфира пустила в воздух столб огня, приветствуя изумрудного дракона. Фирнен ответил ей тем же, а потом прижал голову к земле, чтобы Арье было удобно спуститься. А вот и она, Арья… На ней была легкая зеленая туника и брюки такого же цвета. И только диадема на ее голове выдавала, что это не лесная нимфа, а королева эльфов. Эрагон улыбнулся ей одними глазами, она улыбнулась по-настоящему, но в глазах ее проскальзывало тщательно скрываемое беспокойство. Впрочем Эрагона это не волновало. Он смотрел на Арью как-то слишком пристально и каждую секунду отмечал про себя, что она стала еще прекраснее, хотя раньше Эрагону казалось, что это невозможно. Сапфира ласково прижалась носом к носу Фирнена, а потом нежно укусила его за ухо. Он ответил ей тем же. Казалось они уже забыли год разлуки и теперь ворковали, как влюбленные птенцы, которые вместе засыпают и вместе просыпаются на рассвете. Эрагон же, напротив, не подошел к Арье, даже не поприветствовал ее, не помахал ей рукой, не поклонился. Она тоже не подходила: хотела, чтобы он подошел первым. Эрагон отлично понимал, что его поведение просто неприлично, но все же оставался на месте. Он знал, что через несколько часов они с Арьей будут вместе, и тогда он сможет сделать все, что должен делать юноша, который страстно любит девушку, но вынужден был целый год терпеть разлуку. Но это будет через несколько часов, а теперь Эрагону следовало быть сдержанным и холодным, чтобы давно ожидавшее его и наконец обретенное счастье потом казалось еще слаще.
Вторым был Роран. Он прискакал верхом на Сноуфайре. Эрагон знал, как его двоюродный брат не любит ездить верхом, в частности после Ароуза. Собственно Сноуфайра он оставил только в память о кузене. И то, что он наконец оседлал жеребца, говорило о многом: о том, что он соскучился, что не ожидал увидеть Эрагона так скоро и что, черт побери, именно этого он хотел весь этот год. Роран так крепко сжал поводья, что Сноуфайр встал на дыбы и чуть не скинул своего всадника. Роран с трудом удержал равновесие, но в конце концов благополучно оказался на земле. В следующую секунду он уже обнимал Эрагона, повторяя:
-Эрагон, братишка!
Потом он отстранился от брата, посмотрел ему в глаза, словно проверяя действительно ли это Эрагон, или он напрасно оседлал Сноуфайра. Убедившись наконец, что перед ним именно Губитель Шейдов, он снова обнял брата.
-Братишка! Когда мы расставались, ты так говорил, что мне показалось, что ты оставляешь Алагейзию навсегда. Видимо я что-то не допонял, я даже не думал, что ты так скоро вернешься. И я так рад, что я такой дурак!
“Нет, Роран, – подумал Эрагон, и Роран услышал его мысли, – ты не дурак. Это я дурак. Но теперь я исправился”.
-Не знаю, о чем ты, – сказал Роран, не разжимая объятья, – но это не важно. Важно то, что ты вернулся! – Потом граф Паланкара наконец заметил эльфийку. Арья стояла в стороне и следила за ними. – Ба! И Арья здесь! Приветствую тебя, королева! А почему ты не подходишь?
Арья подошла к братьям, поприветствовала Рорана, потом Эрагона – более холодным тоном, потом снова отошла на несколько шагов и отвернулась, будто бы наблюдая за Сапфирой и Фирненом.
“Ничего, любимая, уже очень скоро”, – подумал Эрагон.
-Смотри ка, у них все просто отлично! – улыбнулся Роран, увидев в небе драконов. – Привет, Сапфира! Здравствуй, Фирнен! – он помахал драконам рукой.
Сапфира радостно взревела, приветствуя его, Фирнен снова пустил в небо столб огня: теперь это у него получалось намного лучше, чем год назад, и он был рад пощеголять перед Сапфирой при первом же подходящем или неподходящем случае.
Наконец драконы опустились на землю: Фирнен позади Арьи, а Сапфира между Рораном и Эрагоном. Арья не смотрела на Эрагона, взгляд ее переходил с Сапфиры на Рорана и обратно. Но первой она обратилась именно к Эрагону.
-Зачем ты позвал нас, Эрагон?
Эрагон только покачал головой. Арья и Роран переглянулись: теперь оба были в явном замешательстве.
-Мы кого-то ждем? – первым свою догадку озвучил Роран.
Эрагон кивнул.
-Но кого? – брови Арьи взметнулись вверх: неужели появился еще один всадник?
Эрагон молчал. Роран смотрел то на Арью, то на Сапфиру, будто школьник, который не выучил урок и теперь просит, чтобы ему подсказали. Сапфира носом ткнула Рорана в бок, как бы подсказывая ему.
-Муртаг! – сказали Арья и Роран одновременно.
Эрагон улыбнулся.
-Не думаю, что он придет, – Арья скрестила руки на груди.
“Уже пришел”, – услышали они мысленный голос Фирнена, который смотрел куда-то вдаль.
На горизонте появился красный дракон. Солнце медленно поднималось с другой стороны, и когда его лучи освещали кровавую чешую дракона, казалось, что солнце встает и на востоке, и на западе. Торн летел очень медленно, будто сомневаясь в чем-то. Он приземлился довольно далеко от собравшейся компании. Муртаг легко спрыгнул со спины своего дракона и тут же вынул из ножен Заррок. Арья тоже выхватила свой меч, а Роран сжал рукоять молота. Но Эрагон так строго посмотрел на сводного брата, что Муртаг спрятал меч и медленно пошел к ним, виновато опустив голову. Торн медлил. Он посмотрел на драконов. Фирнен оскалился, но Сапфира уверенно кивнула красному дракону, и тот медленно пошел за своим Всадником. Наконец Муртаг и Торн присоединились к ожидавшей их компании, хотя встали чуть в стороне.
Наконец Эрагон заговорил.
-Здравствуйте, Муртаг и Торн, Арья и Фирнен, Роран.
-И Сноуфайр, – добавил Роран.
Муртаг прыснул, Арья с упреком посмотрела на Рорана, а Эрагон улыбнулся и продолжил:
-Рад снова видеть всех вас. Надеюсь все вы в добром здравии и…
-Перестань! – не выдержала Арья. – Ты ведь позвал нас всех сюда спустя год не для того, чтобы спросить о нашем здоровье! Ты хотел что-то сказать, так говори, и не тяни!
-Он и говорит, – заступился Роран за брата. – Человек не видел нас целый год, соскучился, в конце концов.
-Согласен, - Муртаг скрестил руки на груди, – с Арьей… Я, конечно, тоже соскучился по тебе, Эрагон, но ни за что не прилетел бы сюда, если бы не думал, что тебе есть что сказать. Перспектива снова встретиться со старыми врагами меня не очень радует. – Он посмотрел на Арью и Рорана. – Без обид.
Арья нетерпеливо махнула рукой и продолжила:
-Я думала, что в Алагейзии объявился новый всадник, или что против нас готовится новый заговор! А ты молчишь, или же говоришь о каких-то глупостях! Да что с тобой, Эрагон?! Говори же!
“Все, ее терпению пришел конец. И в этом виноват я. Но так даже лучше. Теперь, когда конец пришел всему, можно начать все с чистого листа”.
-Хорошо, – Эрагон сделал шаг вперед, – я буду говорить. Но вам придется быть терпеливыми, потому что говорить я буду долго.
Он окинул взглядом всех присутствующих. Арья стояла, поджав губы, и ждала, когда же он все-таки начнет.
Роран внимательно слушал, иногда переступая с ноги на ногу. Муртаг все еще сжимал рукоять Заррока, но было видно, что он не собирается перебивать сводного брата.
-Ну так слушайте, что я вам скажу. И ты тоже слушай, Крис, ведь тебя я тоже пригласил сегодня на мою исповедь.
Галбаторикс умер, война закончилась, и я подумал: “Это конец”. Я тогда не понял, что это только начало, начало нашей жизни, начало моей жизни. Насуада стала королевой и все у нее получалось просто прекрасно. В мудрости Арьи я не посмел бы усомниться никогда, так же, как и в том, что Роран будет счастлив с Катриной и своей малышкой – со мной, или без меня. Он заслужил счастье… Муртаг улетел… Я позволил ему улететь… И мне показалось, что я больше никому на этом свете не нужен. Не смотрите на меня так и, пожалуйста, не перебивайте. Да, мне казалось, что я никому не нужен. Но я не понимал, что теперь я нужен тому, кому я должен был уделять немного больше внимания, о ком я всегда думал, но не так, как следовало бы. Я был нужен самому себе. Не удивляйтесь, это чистая правда!
Только теперь я понимаю, каким я был нерадивым учеником. Ведь меня все чему-то учили, учили тому, что я сам должен был понять, но я не понимал и не понял даже после того, как мне все наглядно объяснили. Вы мне все объясняли, друзья мои, а я оказался настоящим тупицей…
Глядя на тебя, Роран, я должен был понять, что есть на свете мужественные люди, люди, которые идут до конца и не сомневаются в своей правоте. Не сомневаются, потому что, черт побери, они правы! Правы во всем! Правы, когда ненавидят. Правы, когда убивают. Но особенно правы, когда любят…
Глядя на вас, Муртаг и Торн, я должен был понять, что есть на этом свете страдание похуже того, что испытываю я. Что на самом деле я никогда не страдал, а лишь придумывал всякие сложности, когда все было до боли просто.
Арья… Я должен был с самого начала понять, что в мире есть нечто большее, чем бесконечная война и необходимость быть или победителем, или проигравшим! Я должен был это понять, еще когда впервые увидел тебя в Гиллиде. Но я не понял этого, ни тогда, ни потом, ни даже в самом конце.
Друзья мои, вы преуспели во всем: в страданье и в счастье, в мудрости и в величии. А я ничего так и не добился. Я хотел быть сильным, но всегда был недостаточно сильным. Хотел быть храбрым, но всегда сомневался. Хотел быть решительным, но все думал тогда, когда надо было действовать. Я вечно был вторым: вторым после Сапфиры, вторым после Арьи, вторым после Муртага, и даже после тебя, Роран. Особенно после тебя. Я переживал, что недостаточно ловок в фехтовании и недостаточно сведущ в магии, но я не понимал, что в самом главном вопросе я даже не второй, а самый последний. В жизни…
Я хотел быть мудрым… Все мудрил, мудрил, а умнее не стал. Хотел быть преданным и верным, но был эгоистом. А хуже всего то, что даже эгоистом нормальным я не стал, иначе я бы давно привязал бы Муртага к ножке трона Насуады, похитил бы Арью и поселился бы вместе с ней где-нибудь недалеко от Рорана и Катрины. Да, Арья, именно так. Я очень хотел бы этого, но ничего не сделал, чтобы было так, как я хочу. А потом удивлялся, почему я вечно страдаю. Почему я всегда жертва? А я не жертва, я просто идиот.
Но теперь всему этому пришел конец. Я слишком молод, но уже слишком устал от того бессмысленного существования, которое я сам себе придумал. Теперь наконец будет так, как я хочу.
Муртаг, я хочу, чтобы ты перестал жалеть себя! Этим ты ничего не изменишь. А вечно скитаясь по свету, один на один со своим горем, ты никогда его не победишь, и Торна не спасешь. Пойми наконец, что именно вопреки одиночеству создана была любовь! У тебя она есть! Ты готов был сражаться за нее до последнего, когда был жив тот, кто поработил тебя и единственный, кого ты боялся. Так почему же ты отказываешься от нее теперь, когда путь открыт, и она сама ждет тебя?!
Арья, я хочу, чтобы ты оставила свой трон! И клянусь, я сделаю так, что ты будешь принадлежать только мне! Потому что мне все это надоело до смерти! Сначала между нами встала боль твоей потери, потом несколько сотен лет, а теперь еще и целый народ! Но теперь мне на все это наплевать. Ты забудешь о всех потерях, потому что найдешь, наконец, то, что я так глупо отнял у тебя. И народ свой забудешь, потому что я хочу, чтобы ты помнила только обо мне! Да, теперь я конченный эгоист! И наконец я чувствую, что сделал хоть какой-то шаг, чтобы быть счастливым!
Ты, Роран… К тебе у меня претензий нет, потому что ты, черт бы тебя побрал, всегда и во всем прав! Ты только время здесь со мной тратишь. Время, которое мог бы уделить Катрине. Но я ведь теперь конченный эгоист, и я по тебе соскучился.
Муртаг, не будь эгоистом. Насуада ждет тебя, а ты все дурью маешься. А ты, Арья, будь такой же эгоисткой, как я. Оставь свой народ, пошли со мной. Только ты и я. И, конечно же, Сапфира и Фирнен.
А ведь они умнее нас, наши драконы. Они ценят каждую секунду, которую могут провести вместе, и не теряют ни одного мгновенья на земле, если его можно провести в воздухе. И они счастливы, потому что не упускают своего счастья, когда оно под самым их носом, и не гонятся за ним там, где его нет и не было. Они просто идут по жизни со своим счастьем – друг с другом. Давай, наконец, возьмем с них пример. Я знаю, что в глубине души мы считаем себя разумнее своих драконов (может просто потому, что мы на свет появились все-таки раньше, чем они). Но пора принять, что это не так. Если мы можем днями наблюдать за муравьями, чтобы чему-то научиться, почему же мы не можем взять пример у драконов? Полетели туда, где только облака. Поверь мне, они не будут подглядывать за нашим счастьем. Будем, наконец, счастливыми. Не бойся, о долге своем мы тоже не забудем. Вместе мы будем следить за всеми народами Алагейзии. Вместе, а не по отдельности. Я знаю, что вместе мы все сможем. И когда Муртаг и Торн снова попадут в лапы какого-нибудь нового Гальбаторикса (не в обиду вам, ребята, будет сказано), мы не оставим их на произвол судьбы. И никого не оставим. И самих себя не оставим одинокими и беспомощными.
А теперь ты, Крис. Я знаю, что ты сейчас сидишь в своем кабинете, занятый каким-то очень важным делом, и что ты бесконечно устал от Алагейзии и всех его народов, и особенно от Эрагона Губителя Шейдов.
Крис, ты создавал и описывал меня на протяжении четырех книг, внимательно следил за мной от пролога до эпилога, но только следил. Ты не любил меня. Ты хотел видеть во мне кого-то более… Кого-то более…
В конечном итоге ты сам не понял, чего ты хотел. Ты видел меня как сквозь туман, именно поэтому я получился у тебя таким расплывчатым и бесхребетным существом. Ты был разочарован во мне, сначала решил забыть меня, а потом отомстить мне за то, что я разочаровал тебя. И ты мстил мне на нескольких тысячах страниц формата А4. Я все думал: “За что, Крис? Ведь ты сам создал меня таким. Чего же ты еще хочешь? ” А ведь я должен был с самого начала понять, чего ты хочешь: неподчинения приказам. Я должен был раньше вырваться из твоего плена, не ждать, пока ты напишешь очередную главу, а действовать – свободно и самостоятельно. А я все ждал, и ждал, и вот дождался. Вечное изгнание – вот награда за послушание!
Я виноват, Крис, и теперь прошу у тебя прощения. Прости меня, Крис, но я больше не хочу быть таким, каким ты меня придумал. Я хочу быть нормальным человеком, хочу любить и буду сражаться за свою любовь. Прости, но я не хочу больше быть героем, который страдал на протяжении четырех книг, а счастья не получил даже в эпилоге! Я сам решаю кто я и кем я должен быть, сам решаю, как я буду жить и сам отвечаю за каждый свой поступок в отдельности и все, вместе взятые. Прости, но я больше не такой, каким ты меня видишь. Я больше не тот Эрагон, кого ты презирал, и кто сам ненавидел себя каждую строчку своего существования. Я ухожу и забираю все, забираю счастье!
Прости меня и знай, что я тебя уже простил!
Комментариев нет:
Отправить комментарий